Находки чашечных камней на Северо-Западе Ижорской возвышенности в апреле - мае 2019 года.
(автор: Вячеслав Мизин)
История вопроса.
Камней с чашевидными углублениями (cup-marked stone) на территории Ленинградской области на 2018 год известно около 44 (1). Большинство подобных камней было выявлено на Карельском перешейке, и только три из них относятся к Ижорской возвышенности. Первый чашечный камень на Ижорской возвышенности был открыт в 2005 году П. Мирошниченко и Т. Хмельник у д. Куммолово, позднее автором этой статьи было зафиксировано еще два чашечных камня в Волосовском районе. Все эти камни представляли собой отдельные находки, находящиеся вне местного контекста (фольклорного, исторического и т.п.) и не являющиеся частью какой-либо схемы распространения подобных памятников. При этом на северо-западе Ижорской возвышенности фиксировались сведения о культовых камнях других типов, например следовиках, о которых сохранились фольклорные свидетельства. Кроме них в данном регионе было выявлено несколько камней без признаков человеческого участия, с которыми также связан фольклор, и два камня с плоскими крупными углублениями. Из всех перечисленных объектов только следовики можно соотнести с известным местным контекстом Средневековья и Нового времени (фольклорные сюжеты, локализация вблизи других объектов и т.п.). Таким образом, находка 7 чашечных камней на северо-западе Ижорской возвышенности в апреле–мае 2019 г. открывает новый, ранее неизвестный сегмент распространения культовых камней в этом регионе.
Описание находок.
Чашечный камень -1.
Первый выявленный чашечный камень располагается справа от дороги, в поле. Размеры камня 2.7 м х 2.5 м, высота – 0.7 м. Камень представляет собой блок гранита рапакиви красного цвета. На верхней плоскости камня зафиксировано три явных чашечных углубления и одно возможное углубление неясного происхождения. Чашки тяготеют к северной части камня, обращенной к глинту. Также на поверхности камня, в непосредственной близости к чашкам, имеются следы разрушения породы, возможно уничтожившие часть чашек.
Чашка №1: глубина 2 см, диаметр 7 см.
Чашка №2: глубина 3 см, диаметр 8 см.
Чашка №3: глубина 1.5 см, диаметр 6 см. данная чашка располагается практически на северном скосе камня.
Рис.1 Общий вид чашечного камня -1
Рис. 2 Схематичная прорисовка расположения чашек на чашечном камне -1
Чашечный камень - 2.
Расположен в поле. Камень представляет собой гранит рапакиви красного цвета, ориентированный высокой частью на север, низкой на юг. Поверхность камня плоская, наклоненная к югу (постановка «ступень»). Высота камня 0.8 м, длина 3.5 м, ширина 2.5 м. В северной, возвышенной, части камня выявлено три чашечных углубления.
Чашка №1: глубина 3 см, диаметр 8 см.
Чашка №2: глубина 1.5см, диаметр 6 см.
Чашка №3: диаметр ~9 см. (данное углубление располагается на самой вершине камня, которая имеет повреждение породы, частично разрушившее чашку).
Помимо чашечных углублений и следов разрушения породы в северной части, в центральной части камня имеется отверстия от шпура, что указывает на то, что в XVIII–XIX вв. была предпринята попытка взорвать этот камень, которая по какой-то причине не состоялась.
Рис. 3 Общий вид чашечного камня-2.
Рис. 4 Схематичная прорисовка расположения чашек на чашечном камне-2. Белая точка в центре – след шпурового сверления.
Чашечный камень - 3.
Размеры камня 2.6 м х 2.7 м, высота 1.2 м. Порода камня: гранит рапакиви красного цвета. На верхней поверхности камня зафиксировано 41 чашечное углубление. Чашки располагаются по всей поверхности камня. Однако их наибольшая концентрация тяготеет к северной возвышенной части камня, обращенной в сторону Копорья, в южной части отмечено всего несколько углублений. Особенностью камня является наличие пары сдвоенных чашек. Минимальные размеры чашек стандартны, максимальные размеры: глубина 4 см, диаметр 9 см. В восточной части камня имеется поврежденная геодезическая метка с читаемой надписью «ориент», вблизи нее, а также среди чашек, ближе к центру валуна. Есть два отверстия от шпура, аналогичные зафиксированному на чашечном камне-2 , что указывает на попытку разрушить камень в историческое время (XVIII–XIX вв.).
По количеству чашечных углублений этот валун находится на втором месте в Ленинградской области, после камня у д. Ольховка, на котором известно 42 чашки.
Рис. 5. Общий вид чашечного камня - 3.
Рис. 6. Вид сдвоенной чашки на чашечном камне - 3
Рис. 7. Схематичная прорисовка расположения чашек на чашечном камне-3. Белая точка справа – место геодезической метки, две маленькие белые точки на камне – следы шпурового сверления.
Чашечный камень - 4.
Четвертый чашечный камень располагается среди убранных с поля валунов. Камень представляет собой менгир (высота больше ширины), на верхней части которого выбито 9 чашечных углублений. Размеры камня 2.1 м х 1.5 м, высота – 1.7 м. Максимальные размеры чашек: диаметр 8 см, глубина – 3 см. Расположение чашек тяготеет к северной части верхушки камня. Учитывая местонахождение камня среди собранных с поля валунов, можно допустить два предположения.
Возможно, этот камень был передвинут с первоначального места, однако при этом по каким-то причинам не был повален, о чем говорит характерное нахождение чашек на верхней поверхности. Также вполне допустимо, что нынешнее место камня является исходным и прочие валуны были сдвинуты к нему, но при этом варианте общая исходная высота камня будет выше 2 м. В целом вопрос о передвижении камня остается открытым.
Рис. 8. Общий вид чашечного камня - 4
Рис. 9. Схематичная прорисовка расположения чашек на чашечном камне - 4 .
Чашечный камень -5.
Камень располагается в поле. Размеры камня 2.1 м х 1.7 м, высота 0.7 м. Плоскость камня возвышается ступенью, ориентированной с юга на север. Расположение чашек тяготеет к северной, возвышенной части камня. Общее количество углублений 9 шт., два из них сдвоенные, аналогичные зафиксированной паре на чашечном камне-3.
Максимальные размеры чашек: глубина 4 см, диаметр 9 см.
Рис. 10. Северная часть камня с чашками на чашечном камне-5, в центре кадра, выше рулетки – сдвоенные чашки.
Рис. 11. Схематичная прорисовка расположения чашек на чашечном камне-5
Чашечный камень - 6.
Камень в поле. Размеры камня 2.7 м х 2.2 м, высота 1.3 м. Порода камня – гранит рапакиви. Верхняя поверхность камня представляет собой гребень, ориентированный примерно с юга на север, максимальное возвышение в южной части валуна. Единственная чашка расположена в центральной части камня, на локальном возвышении, но не на самой высокой точке и не на северной части камня. Общее впечатление, что чашку стремились вырезать на возвышенной части, ближней к северной грани камня. Данный факт может иллюстрировать существовавшую у авторов чашечных камней в данной местности концепцию ориентации возвышенной части камня на север.
Размеры чашки: глубина 1.5 см. диаметр – 7 см.
Рис. 12. Общий вид чашечного камня-6
Рис. 13. Схематичная прорисовка расположения чашки на чашечном камне - 6
Чашечный камень - 7.
Камень расположен в поле, недалеко от дренажной канавы. Размеры камня: 3 м х 2.8 м, высота 1.2 м. Камень представляет собой гранит рапакиви красноватого цвета, рассеченный горизонтальной трещиной в западной части. Раскол формирует «ступеньку» породы в структуре камня. На камне зафиксировано 18 чашечных углублений, тяготеющих к северной возвышенной части его вершины. Следует отметить, что возможно углублений может быть больше, поскольку поверхность камня подверглась эрозии. По сравнению с чашечниками известными на острове Гогланд и у д. Ольховка, чашки на этом камне производят впечатление достаточно «древних» - они сильно заросли лишайниками и подверглись выветриванию, как и вся поверхность камня. Размеры чашек стандартные, в пределах: глубина 1–2 см, диаметр 6–8 см.
Рис. 14. Общий вид чашечного камня - 7
Рис. 15. Схематичная прорисовка расположения чашек на чашечном камне-7
Найденные 7 чашечных камней располагаются на расстоянии около 17 км вдоль северо-западного склона Ижорского глинта. Этот факт указывает на проживание в определенный исторический период на данной территории условных «носителей традиции изготовления чашек». Расположение чашечников на полях однозначно указывает на земледельческую культуру. Предварительно можно отметить, что расположение чашечников скорее всего тяготеет к схеме «один камень на поле», где границами полей являются овраги, реки, ручьи. Ни в одном случае не выявлено два камня вблизи на одном поле. В данной местности имеются поля с очень тонким слоем почвы, ниже которого залегает известняк.
(Рис. 16. Под тонким слоем почвы залегает известняк).
Этот факт может указывать на то, что данные поля можно отнести к реликтовым, т.е. не зараставшими лесом. Ключевыми вопросами датирования выявленных чашечных камней будут соотнесение с местным археологическим контекстом и сравнение с ближайшими аналогами. В данной ситуации ответы на эти два важных вопроса оказываются взаимосвязанными, что позволяет сделать обоснованные выводы о времени и культуре носителей традиции чашечных камней.
При рассмотрении ближайших аналогов, чашечных камней расположенных в Эстонии, можно увидеть ряд пересечений, явно указывающих на сходство. Так, в обоих случаях чашечные камни тяготеют к глинту (карта глинта), (карта распространения чашечников в Эстонии). В работе эстонского исследователя чашечных камней А. Тваури есть следующее описание природного и исторического контекстов чашечников северной Эстонии:
«Наблюдая распределения чашечных камней в ландшафте, мы увидим, что более 95 % эстонских камней расположено на прежних или теперь используемых полях, областях заготовки сена, пастбищах, домашних садах или пустошах. Мы должны принять во внимание, что существующие пустоши - главным образом поля и пастбища, заброшенные во вторую половину текущего столетия. Только несколько чашечников могут быть найдены в лесах. Конечно, намного легче найти такие камни на открытом пространстве, полях и пастбищах. С другой стороны, нельзя не заметить систематическую нехватку чашечных камней в областях новых деревень, возникших в Средневековье или в более поздние периоды. Таким образом, в Эстонии чашечные камни, прежде всего, расположены в древнем, предисторически использовавшемся культурном ландшафте».
«Древние фермеры предпочитали земли, легко пригодные для обработки, с тонким слоем перегноя, также с довольно редким лесом. Разреженность лесов, возможно, также способствовала первому и очень раннему культивированию этих областей (Aasalo & Rõuk & Sander 1982: 19–20)… Фермеры того времени часто истощали почвы с тонким слоем перегноя на известняке, таким образом первоначально плодородные земли становились бесплодными после короткого периода интенсивного культивирования (EEA 1982: 197).»
«В северной и западной Эстонии чашечники часто находят близко от таранд римского Железного века (50–450 гг. н. э.), тогда как в Южной Эстонии и Северной Латвии никакие чашечные камни вообще не найдены близко от таранд» (3).
Археологические находки последних лет также выявили именно в северо-западной части Ижорской возвышенности следы культуры римского железного века (4, 5,6,7). Соответствие распространения найденных чашечных камней с находками Римского времени в северо-западной части Ижорской возвышенности (Рис. 17), а также ряд сходств с чашечными камнями в северной Эстонии позволяют сделать убедительный вывод о принадлежности «чашечной традиции» к общей земледельческой «культуре тарандов», существовавшей в Эстонии и западной части Ижорской возвышенности.
(Рис. 17. Карта соотнесения археологических находок и чашечных камней)
Исходя из этого, найденные чашечники будут датироваться 1 тыс. н. э. На данный момент эти камни являются первыми культовыми камнями на территории Ленинградской области, которые соотносятся с археологической культурой существовавшей ранее Средневековья.
Технологические моменты.
Все найденные чашки высечены на гранитных валунах рапакиви. Это не самая лучшая порода для нанесения изображений, поскольку её поверхность подвержена эрозии. Поверхность многих чашек на этих камнях имеет ту же степень выветривания, что и природная поверхность камня Вкупе с высокой степенью зарастания чашек лишайниками это может указывать на большую древность углублений
(Рис. 18. Крупный план чашки-2 на чашечном камне-1).
(Рис. 19. Заросшие лишайниками чашки на чашечном камне-4).
В выборе для изготовления чашек именно камней рапакиви есть и еще один нюанс: рапакиви это не только самая подверженная эрозии порода, но и наиболее легко поддающаяся обработке. Этот важный нюанс, несомненно, может указывать на технологические ограничения, имевшиеся у изготовителей чашек, они явно не имели возможности работать с более прочными и монолитными камнями. Особенно это заметно, если сравнить данные камни с чашечниками на острове Гогланд и у д. Ольховка (Приозерский район). В обоих этих примерах порода не являлась проблемой для изготовления чашек, углубления наносились на камни различных пород, цветов, степени монолитности и т.д. Этот факт может указывать на большую древность чашечников северо-запада Ижорского плато по сравнению с другими подобными памятниками на территории Ленинградской области, авторы которых видимо, не имели технологических ограничений при работе с различными валунами. Если учесть, что общий технологический уровень народов населявших территорию Ленинградской области в Средневековье был примерно одинаковым, ориентированным на инструментарий, изготовленный из болотной руды, то, по технологическим ограничениям, следует признать выявленные чашечники более древними, возможно создававшимися еще каменными инструментами.
Идеологические моменты и возможная интерпретация.
Ряд особенностей выявленных камней позволяют сделать определенные выводы о возможных нюансах, связанных с мировоззренческими представлениями изготовителей чашек. Следует заметить, что количество валунов рапакиви в данной местности гораздо больше - различного размера и формы, расположенных на полях, склонах и т. д., но чашками отмечены далеко не все. Возникает предположение о выборе конкретной категории камней для чашек, камней, обладающих определенными особенностями. В первую очередь имела значение человекоразмерность камня, так, на крупнейших валунах округи – Петровицком и Русиче чашек нет. Все камни с чашками обладают более-менее соотносимыми с человеком размерами и удобны для высечения чашек. Также чашки не обнаружены на валунах рапакиви расположенных на склонах, в оврагах и т.п., что указывает на важность положения выбранного камня именно на поле. Практически у всех камней с чашками (кроме чашечного камня-6) есть одна характерная особенность формы – чашки тяготеют к северной возвышенной части камней.
(Рис. 20. Пример расположения чашек в северной части чашечного камня -7).
Интересно отметить, что в ряде случаев на Карельском перешейке присыпанные к валунам каменные кучи также ориентированы на север (8). Нахождение выявленных камней на полях, аналогичное подобному в Эстонии и на Карельском перешейке Ленинградской области, указывает на земледельческую культуру авторов этих памятников. Связь чашечников с условным «культом плодородия» в этом ключе выглядит вполне логичной. При этом тяготение в расположении чашек именно к возвышенным северным частям валунов также могут указывать на «культ предков». Связь чашек с поминовением умерших фиксировалась в Эстонии (3), а само направление на север у народов северной Европы ассоциировалось с потусторонним, миром предков (9). На примере рассмотренных памятников, эти две, кажущиеся различными, гипотезы, вполне могут быть объединены в одну. У многих архаичных народов ушедшие предки являлись защитниками живых от различных невзгод. Вполне логично, что у древних земледельцев в условиях северной Европы именно «помощь предков» должна была обеспечить защиту от неурожая, приносимых с севера холодов и т.п. В статье А. Тваури связь чашечников с культом предков подвергается сомнению, «…поскольку чашечные камни иногда располагаются очень далеко от поселений и мест погребения». Однако в рамках предложенной гипотезы это противоречие снимается, поскольку поминовение предков подразумевается в местах, где это было востребовано. Следует рассмотреть и другой вариант – не могли ли эти чашки быть местами жертвоприношений каким-либо духам природы? Теоретически это также возможно, но в таком случае, если приношения предназначены неким потусторонним силам, связанным с севером, по логике они должны быть унифицированы. При этом на камнях нет унификации, все чашки располагаются хаотично и различного размера. Именно этот нюанс будет скорее указывать в пользу «индивидуальности» культа предков. В этом ключе интересно отметить, что небольшая часть чашек выбивалась и в южной части камней. Это может указывать как на занятость северной части, что по факту и фиксируется, так и на символичность ориентации перед важностью нанесения чашки именно на этом камне (наличие традиции, упрощение её со временем). Интересно отметить особенность чашечного камня-6. Этот валун имеет гребень, ориентированный почти по линии север–юг. Возвышение находится в южной части камня, а единственная чашка расположена на втором по высоте выступе, в центре камня. Возможно, на изготовление чашек на этом камне сказались именно мировоззренческие ограничения и неполное соответствие «высоты–ориентации». Интересно, что всего в 800 м от этого камня выявлен чашечный камень-7 с 18 чашками, уже полностью соответствующий признаками «высота-ориентация».
Также представляют интерес серьезные разрушения породы на камнях 1 и 2. Гранит рапакиви далеко не пример прочности, но в данных случаях разрушения касаются плоскости расположения чашек. Возможно, что в какое-то время эти объекты пытались уничтожить как языческие. Подобное могло произойти в XVI–XVII вв. Однако при этом остается открытым вопрос о продолжении традиции использования чашек до данного периода.
Поиск возможных фольклорных пересечений.
Фольклор, упоминающий те или иные сакральные объекты в данном районе достаточно хорошо известен, однако в известных источниках и доступных автору полевых записях нет ни одного прямого указания на чашечные камни. С одной стороны это кажется несколько странным для населенной местности, с другой – может указывать на большую древность чашечников относительно других подобных объектов (следовиков), о которых сохранился фольклор. В опубликованных работах удалось найти всего два косвенных свидетельства, возможно указывающих на чашечники в данном регионе:
1. «… был богатырь, хотел этими камнями крепость разрушить… не дошел до крепости, оставил камни там» (10). Несмотря на то, что в этой старинной легенде чашки прямо не упоминаются, в ней есть пересечение с эстонскими преданиями о великанах, которые также кидали камни, после чего на этих камнях оставались отпечатки пальцев в виде чашек.
2. «… а где-то (в Копорском приходе – прим. В.М.) есть на камнях изображения, указывающие, что поблизости находится тайник с золотом и серебром. На камнях некогда высекли крест, когда-то серп, а еще: лошадиную подкову, человеческую ногу, утку, вилки, ложки, тарелки и тому подобное…» (11). Часть перечисленных изображений действительно можно соотнести с известными камнями на землях прихода Копорье. В этом перечне чашкам может соответствовать упоминание «ложек», поскольку как таковых изображений ложек на камнях неизвестно, при этом именно деревянная ложка, для жителя деревни начала ХХ века, будет наиболее похожим на чашки бытовым предметом. Упоминание о кладах под или вблизи «отмеченных» камней является широко распространенной фольклорной интерпретацией каких-либо изображений на камнях («раз на камне есть знак, значит под ним что-то спрятано»).
Выводы.
1. Чашечные камни на СЗ Ижорской возвышенности формируют отдельный ареал распространения памятников этого типа в Ленинградской области.
2. По сопутствующему природному (расположение на глинте, в зоне полей с тонким слоем почвы) и историческому контекстам (могильники «таранды» и находки 1 тыс. н. э., аналогичные известным в Эстонии) выявленные чашечники могут быть соотнесены с известными в Эстонии и датированы той же эпохой (1 тыс. н. э.).
3. Исходя из предыдущего пункта, чашечные камни СЗ Ижорской возвышенности, на данный момент, могут быть признаны наиболее древними культовыми камнями Ленинградской области, однозначно относящимися к языческому периоду и известной археологической культуре.
4. Осмотр найденных чашечных углублений позволяет сделать ряд выводов и предположений о технологических ограничениях и вероятных мировоззренческих представлениях их авторов.
5. Сделанные находки позволили увеличить общее количество известных чашечников в Ленинградской области с 44 до 51 (на 15%), чашечников Ижорского плато – с 3 до 10 (в три раза).
6. Относительная массовость находок чашечных камней позволяет допустить высокую вероятность в будущем новых открытий подобных памятников на Ижорской возвышенности.
7. Новые находки и уточнение ареала распространения чашечных камней на Ижорском плато, вероятно, позволят уточнить ареал распространения «культуры тарандов» в данном регионе.
Литература.
1. Мизин В. Г. Чашечные камни на территории Ленинградской области // Культовые камни восточной Европы: Беларусь, Латвия, Литва, Россия. СПб, 2018. С. 243–280.
2. Малаховский Д. Б., Грейсер Е. Л. Балтийско-Ладожский уступ // Геоморфология. 1987. № 1. С. 94–98 // http://evgengusev.narod.ru/enlit/malahovsky-1987.html
3. Tvauri A. Cup-marked stones in Estonia // http://www.folklore.ee/folklore/vol11/stones.htm (перевод: Дарья Курдюкова, 2010 г.).
4. Михайлова Е. Р., Мурзенков Д. Н., Соболев В. Ю., Тарасов И. И., Федоров И. А., Шмелев К. В. Полевые исследования Лаборатории археологии, исторической социологии и культурного наследия им. проф. Г. С. Лебедева СПбГУ в 2012–2013 гг. // Бюллетень Института истории материальной культуры Российской Академии наук: (охранная археология). [No] 5 / науч. ред. Н. Ф. Соловьева; ИИМК РАН. – СПб: 2015. С. 107–122.
5. Юшкова М. А. Новая группа памятников I-VII вв. на юго-западе Ленинградской области // Археологические вести. №21. СПб, 2015. С. 187–198.
6. Юшкова М. А. Комплекс находок римского времени из могильника Малли в Ленинградской области (раскопки 2010–2013 гг.) // Новые материалы и методы археологического исследования: Материалы III Международной конференции молодых ученых. – М.: ИА РАН, 2015. С. 167–169.
7. Сакса А. И. Острова восточной части Финского залива в контексте археологических памятников Эстонии, Финляндии и Карельского перешейка // Бюллетень Института истории материальной культуры РАН. [№] 4 (охранная археология). 2014. С. 153–157.
8. Сакса А. И. Древняя Карелия. СПб, 2010. С. 218.
9. Бутов И. С. Звездные камни. Минск, 2017. С. 52–53.
10. Конькова О.И. Предания и сказки Водского народа. СПб.: МАЭ РАН, 2009. С. 35
11. Ингерманландия глазами Самули Паулахарью / велоэкспедиция летом 1911 года. СПб, 2014. С. 83.
Приложение. Небольшая видеозарисовка о находке чашечных камней на Ижорском глинте: посмотреть
(При использовании материалов опубликованных на этом сайте ссылка на источник обязательна!)